Неточные совпадения
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить
пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди работали не переставая в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Когда установившиеся
пары танцующих притиснули всех к стене, он, заложивши руки назад, глядел на них минуты
две очень внимательно.
Но ей нельзя. Нельзя? Но что же?
Да Ольга слово уж дала
Онегину. О Боже, Боже!
Что слышит он? Она могла…
Возможно ль? Чуть лишь из пеленок,
Кокетка, ветреный ребенок!
Уж хитрость ведает она,
Уж изменять научена!
Не в силах Ленский снесть удара;
Проказы женские кляня,
Выходит, требует коня
И скачет. Пистолетов
пара,
Две пули — больше ничего —
Вдруг разрешат судьбу его.
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три
пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.
Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают
две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и
пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню.
Два самовара стояли на столе, извергая
пар, около каждого мерцали стеариновые свечи, очень слабо освещая синеватый сумрак.
Заходило солнце, снег на памятнике царя сверкал рубинами, быстро шли гимназистки и гимназисты с коньками в руках; проехали сани, запряженные
парой серых лошадей; лошади были покрыты голубой сеткой, в санях сидел большой военный человек,
два полицейских скакали за ним, черные кони блестели, точно начищенные ваксой.
В пустоватой комнате голоса звучали неестественно громко и сердито, люди сидели вокруг стола, но разобщенно, разбитые на группки по
два, по три человека. На столе в облаке
пара большой самовар, слышен запах углей, чай порывисто, угловато разливает черноволосая женщина с большим жестким лицом, и кажется, что это от нее исходит запах углекислого газа.
В
двух последних
парах он узнал краснолицего свирепого дворника Марины и полуумного сторожа Васю, которого он видел в Отрадном.
В голове гроба — лысый толстый человек, одетый в
два пальто, одно — летнее, длинное, а сверх него — коротенькое, по колена; в
паре с ним — типичный московский мещанин, сухощавый, в поддевке, с растрепанной бородкой и головой яйцом.
— Бир, — сказал Петров, показывая ей
два пальца. — Цвей бир! [
Пару пива! (нем.)] Ничего не понимает, корова. Черт их знает, кому они нужны, эти мелкие народы? Их надобно выселить в Сибирь, вот что! Вообще — Сибирь заселить инородцами. А то, знаете, живут они на границе, все эти латыши, эстонцы, чухонцы, и тяготеют к немцам. И все — революционеры. Знаете, в пятом году, в Риге, унтер-офицерская школа отлично расчесала латышей, били их, как бешеных собак. Молодцы унтер-офицеры, отличные стрелки…
Варвара сидела на борту, заинтересованно разглядывая казака, рулевой добродушно улыбался, вертя колесом; он уже поставил баркас носом на мель и заботился, чтоб течение не сорвало его; в машине ругались
два голоса, стучали молотки, шипел и фыркал
пар. На взморье, гладко отшлифованном солнцем и тишиною, точно нарисованные, стояли баржи, сновали, как жуки, мелкие суда, мухами по стеклу ползали лодки.
Он стоял среди комнаты, глядя, как из самовара вырывается
пар, окутывая чайник на конфорке, на неподвижный огонь лампы, на одинокий стакан и
две тарелки, покрытые салфеткой, — стоял, пропуская мимо себя события и людей этого дня и ожидая от разума какого-нибудь решения, объяснения.
Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно катила солидное ландо: в нем — старуха в черном шелке, в черных кружевах на седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна глаз смотрели в широкую синюю спину кучера, рука в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно улыбалась, кивая головою, толстая дама, против них
два мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно куклы.
Трифонов часа
два возил Самгиных по раскаленным улицам в шикарнейшей коляске, запряженной
парою очень тяжелых, ленивых лошадей, обильно потел розовым потом и, часто вытирая голое лицо кастрата надушенным платком, рассказывал о достопримечательностях Астрахани тоже клетчатыми, как его костюм, серенькими и белыми словами; звучали они одинаково живо.
Разгорался спор, как и ожидал Самгин. Экипажей и красивых женщин становилось как будто все больше. Обогнала
пара крупных, рыжих лошадей, в коляске сидели, смеясь,
две женщины, против них тучный, лысый человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему аплодировали. Подул ветер и, смешав говор, смех, аплодисменты, фырканье лошадей, придал шуму хоровую силу.
— А новые lacets! [шнурки (фр.).] Видите, как отлично стягивает: не мучишься над пуговкой
два часа; потянул шнурочек — и готово. Это только что из Парижа. Хотите, привезу вам на пробу
пару?
Довольно и того, что я, по милости их,
два раза ходил смотреть Темзу и оба раза видел только непроницаемый
пар.
Он объявил, что за полтора пиастра в сутки дает комнату со столом, то есть с завтраком, обедом, ужином; что он содержит также и экипажи; что коляска и
пара лошадей стоят в день
два пиастра с половиной, а за полдня пиастр с четвертью; что завтракают у него в десять часов, обедают в четыре, а чай пьют и ужинают в восемь.
Как берег ни красив, как ни любопытен, но тогда только глаза путешественника загорятся огнем живой радости, когда они завидят жизнь на берегу. Шкуна между тем, убавив
паров, подвигалась прямо на утесы. Вот
два из них вдруг посторонились, и нам открылись сначала
два купеческих судна на рейде, потом длинное деревянное строение на берегу с красной кровлей.
Множество возвращающегося с работы простого народа толпилось на пристани, ожидая очереди попасть на
паром, перевозивший на другую сторону, где первая кидалась в глаза куча навозу, грязный берег, две-три грязные хижины, два-три тощие дерева и за всем этим — вспаханные поля.
Подстегнув и подтянув правую пристяжную и пересев на козлах бочком, так, чтобы вожжи приходились направо, ямщик, очевидно щеголяя, прокатил по большой улице и, не сдерживая хода, подъехал к реке, через которую переезд был на
пароме.
Паром был на середине быстрой реки и шел с той стороны. На этой стороне десятка
два возов дожидались. Нехлюдову пришлось дожидаться недолго. Забравший высоко вверх против течения
паром, несомый быстрой водой, скоро подогнался к доскам пристани.
— Ничего, теперь переехала на прииск к Лоскутову.
Два сапога —
пара: оба бредят высшими вопросами и совершенно довольны друг другом.
— Да Лепешкин с Данилушкой… Вот уж про кого можно сказать, что
два сапога —
пара: другой такой не подобрать. Ха-ха!..
— Ну, да этот… Лоскутов! Ха-ха!.. Вот вам визави;
два сапога —
пара…
«Остановись, пока не поздно!
Пара ли она тебе? Она избалована, капризна, спит до
двух часов, а ты дьячковский сын, земский врач…»
Приехали они в
двух экипажах; в первом экипаже, в щегольской коляске, запряженной
парой дорогих лошадей, прибыл Петр Александрович Миусов со своим дальним родственником, очень молодым человеком, лет двадцати, Петром Фомичом Калгановым.
Ермолаю было приказано доставлять на господскую кухню раз в месяц
пары две тетеревов и куропаток, а впрочем, позволялось ему жить, где хочет и чем хочет.
Тут всего было: танцовали в 16
пар, и только в 12
пар, зато и в 18, одну кадриль даже в 20
пар; играли в горелки, чуть ли не в 22
пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай, закусывали; с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича с
двумя студентами, самыми коренными его приятелями из всех младших его приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья; но, в частности, у каждого отыскивался и особенный грех.
Мерцаловы и еще
два семейства положили каждую неделю поочередно иметь маленькие вечера с танцами, в своем кругу, — бывает по б
пар, даже по 8
пар танцующих.
Известны были, впрочем,
два факта: во-первых, что в летописях малиновецкой усадьбы, достаточно-таки обильных сказаниями о последствиях тайных девичьих вожделений, никогда не упоминалось имя Конона в качестве соучастника, и во-вторых, что за всем тем он, как я сказал выше, любил, в праздничные дни, одевшись в суконную
пару, заглянуть в девичью, и, стало быть, стремление к прекрасной половине человеческого рода не совсем ему было чуждо.
— Это ты подлянке индюшек-то послать собралась? — негодовала матушка на ключницу, видя приготовленных к отправке в сенях
пару или
две замороженных индеек, — будет с нее, и старыми курами прорву себе заткнет.
Затем она обратила внимание на месячину. Сразу уничтожить ее она не решалась, так как обычай этот существовал повсеместно, но сделала в ней очень значительные сокращения. Самое главное сокращение заключалось в том, что некоторые дворовые семьи держали на барском корму по
две и по три коровы и по нескольку овец, и она сразу сократила число первых до одной, а число последних до
пары, а лишних, без дальних разговоров, взяла на господский скотный двор.
— Ну, сват, вспомнил время! Тогда от Кременчуга до самых Ромен не насчитывали и
двух винниц. А теперь… Слышал ли ты, что повыдумали проклятые немцы? Скоро, говорят, будут курить не дровами, как все честные христиане, а каким-то чертовским
паром. — Говоря эти слова, винокур в размышлении глядел на стол и на расставленные на нем руки свои. — Как это
паром — ей-богу, не знаю!
Сколько часов работали половые, носясь по залам, с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал — в третьем этаже, и учесть нельзя. В некоторых трактирах работали чуть не по шестнадцати часов в сутки. Особенно трудна была служба в «простонародных» трактирах, где подавался чай — пять копеек
пара, то есть чай и
два куска сахару на одного, да и то заказчики экономили.
Помню я радость москвичей, когда проложили сначала от Тверской до парка рельсы и пустили по ним конку в 1880 году, а потом, года через
два, — и по Садовой. Тут уж в гору Самотечную и Сухаревскую уж не кричали: «Вылазь!», а останавливали конку и впрягали к
паре лошадей еще
двух лошадей впереди их, одна за другой, с мальчуганами-форейторами.
Только раз в неделю, в воскресенье, слуги сводили старуху по беломраморной лестнице и усаживали в запряженную шестеркой старых рысаков карету, которой правил старик кучер, а на запятках стояли
два ветхих лакея в шитых ливреях, и на левой лошади передней
пары мотался верхом форейтор, из конюшенных «мальчиков», тоже лет шестидесяти.
— За битого семь небитых дают, — шутил он, по обыкновению. — Тебя в солдатчине били, а меня на заводской работе. И вышло —
два сапога
пара. Поступай ко мне на службу: будешь доволен.
— Уж так бы это было хорошо, Илья Фирсыч! Другого такого змея и не найти, кажется. Он да еще Галактион Колобов —
два сапога
пара. Немцы там, жиды да поляки — наплевать, — сегодня здесь насосались и отстали, а эти-то свои и никуда не уйдут. Всю округу корчат, как черти мокрою веревкой. Что дальше, то хуже. Вопль от них идет. Так и режут по живому мясу. Что у нас только делается, Илья Фирсыч! И что обидно: все по закону, — комар носу не подточит.
Вторая дочь Татьяна вышла за Пашку Булыгина: с моим-то Лиодоркой
два сапога
пара.
К своему ужасу он слышал, что
пара уже гонится за ним. Лошадь устала и плохо прибавляла ходу. Где же одной уйти от
пары? Анфим уже слышал приближавшийся топот и, оглянувшись, увидел
двух мужиков в кошевке. Они были уже совсем близко и что-то кричали ему. Анфим начал хлестать лошадь вожжами.
Если читатель пожелает сравнить здешние участки с нашими крестьянскими наделами, то он должен еще иметь в виду, что пахотная земля здесь не ходит под
паром, а ежегодно засевается вся до последнего вершка, и потому здешние
две десятины в количественном отношении стоят наших трех.
Разве иногда, при неудачной охоте, возвращаясь домой с далеко не полным ягдташем, захватишь дорогой
пары две чибисов, чтобы счет был побольше, а ягдташ пополнее.
Так в небольшой отъемник высадить две-три
пары и к осени найти их поблизости с выводками».
Убить несколько стрепетов одним зарядом — великая редкость: надобно, чтоб большая стая подпустила в меру и сидела кучно или чтоб вся стая нечаянно налетела на охотника; убивать
пару, то есть из обоих стволов по стрепету, мне случалось часто, но один только раз убил я из одного ствола трех стрепетов сидячих, а из другого
двух влет; это случилось нечаянно: я наскакал на порядочную стаю, которая притаилась в густой озими, так что ни одного стрепета не было видно; в нескольких саженях двое из них подняли свои черные головки, кучер мой увидел их и указал мне; из одного ствола выстрелил я по сидячим, а из другого по взлетевшей стае: трое остались на земле,
два упали сверху; стрепетов было штук тридцать.
Например, тетерева сторожки, беспрестанно слетают, не допуская в меру… подъезжать так, чтоб они, следуя уже принятому направлению, заранее замеченному, должны были лететь мимо вас или через вас: вы можете сделать, не слезая с дрожек,
два славных удара из обоих стволов и спустить иногда
пару тетеревов на землю!
Сначала они появляются в весьма малом количестве:
пара,
две, много три; их встретить в стае галок или русских голубей, подбирающих зерна по гуменным дорожкам.
Я никогда не нахаживал их весной с прилета иначе, как маленькими станичками, штук по десяти, а по большей части
пары по
две и по три.
У одного известного охотника (Н. Т. Аксакова) жила
два года
пара болотных кур в нарочно устроенной для того комнате с болотным полом.
Появление и пребывание красноустиков в Оренбургской губернии еще загадочнее появления и пребывания сивок. Редко я встречал их
два года сряду, а чаще через
два года в третий; но однажды заметил я появление красноустиков
два раза в один год: в июне, когда парят
пар (время обыкновенного их прилета), и в начале августа, во время ржаного сева. Это последнее обстоятельство совершенно сбивает меня с толку. Как назвать первое появление красноустиков?